- Эй, постой, – слева от повозки раздался голос всадника. – Да не бойся ты, не кусаюсь я, и мой Бука не кусается. Крестьянин немного сбавил ход и обернулся на полголовы. Его взору предстал молодой человек с неброской внешностью. Его темно-русые волосы торчали из под капюшона дорожного плаща. Красивый прямой нос говорил за всадника, что он не местного рода и, скорее всего, из дальних краев. Небольшой шрам пересекал левую бровь. Крестьянин поймал мельком взгляд незнакомца, и в это же время телега попала в яму, наполненную грязью. – Тпру, тпру. Эх, тебя господин. То гонишься от самого леса – принял тебя сначала за бандита. Страху натерпелся. А тут телегу посадил в самую жижу. И снег, смотри, начинается. Не люблю я раннюю весну. Грязь, да и только.
Всадник рассмеялся.
- Ну, прости, прости, приятель. Не хотел тебя пугать. Скажи-ка, далеко ли до ближайшего селения? Сил нет, уже который день в седле.
- Да недалече, вот уже видны огни ближних домов. А постоялый двор будет пятым по счету.
Мужик слез с телеги, натянул получше брезентовый плащ и стал распрягать лошадь.
- Почти у дома застрял. Придется пешком идти. Старшего сына позову – поможет, – а вы езжайте, промокли, небось.
- Давай помогу. Сильнее все равно не промокну, – Мартин ловко спрыгнул со своего своенравного жеребца, которому эта идея видимо не понравилась – мокнуть лишние полчаса под дождем.
- Давайте, коли, не шутите. Только рад буду помощи, – мужик бросил распрягать лошадь и подошел к заднему колесу телеги, захватив широкую доску, как раз необходимую в таких случаях, - Застряло родимое. Как и думал, хорошо застряло. Попробуйте подтолкнуть ее, а я досочку подложу. Может и вытянем.
Мартин ухватился за боковой борт со стороны застрявшего колеса и попытался толкнуть телегу. Ноги скользили, и усилие прошло даром.
- Да…, – медленно проговорил молодой человек, – Похоже, придется на помощь звать. Который дом – твой и как сына звать. Я быстро съезжу за ним.
- Марком зовут его, а меня Темен. Самый первый дом. Его невозможно пропустить. Постучите и скажите, что отец велел тягловую лошадь привести к Розненскому тракту, в самое его начало. Он поймет, – ответил Темен, – А сами то до таверны идите. Перепачкали свои сапоги замшевые. В такую погоду лучше дорожные одевать. Это же не город, а деревня. А хотите завтра сходите к сапожнику Крилу, – он лучшую обувь делает в округе. К нему даже из города ездят. Скажите что от Темена. Он быстро тогда сделает.
Мартин удрученно взглянул на свою обувь.
- Ну, если бы это была самая большая потеря. Ладно, жди. Я мигом.
Бука с удовольствием понес хозяина на слабый свет домов. Вечернее солнце из-за начинающего снега лучше сумерек ничего предложить не могло.
Через несколько сот метров, всадник остановился около нужной двери и приложился к ней кулаком.
- Батя, это ты? – раздался мужской голос из дома.
- Вечер добрый. Батя ваш просит лошадь тягловую к Розненскому тракту привести. Завязла телега в четверти мили отсюда.
- А … понял, – дверь распахнулась, и на пороге появился рослый широкоплечий парень с топором в одной руке, и фонарем в другой. – А вы то кто такой?
- У вас что, в округе совсем неспокойно? Отец твой от меня как бес от ладана шарахнулся, ты с топором в руках… Весело живете.
Марк присмотрелся получше к незнакомцу и немного расслабился.
- Да что вы господин, у нас все хорошо. Но ночью мало ли кто приблудный заглянет. Только топор и поможет. А вам спасибо за то, что передали слова отца. Извините уж, но пойду ему помогать, а то замерзнет еще, – закончил речь Марк, набрасывая на себя овечий тулуп.
- Ну ладно, удачи, – сказал Мартин и взял жеребца под уздцы, держа свой путь в сторону постоялого двора.
Парень поднял руку в виде прощания и кивнул. Подвесил топор на пояс и пошел за дом, к сараю, чтобы вывести тягловую лошадь.
Десять минут спустя, Бука ел свою порцию овса в конюшне, а Мартин сушил сапоги, куртку и плащ у свободного камина, попивая кружку горячего вина. Заболеть ему совсем не хотелось. Подсчитав в уме, что в кошельке осталось десяток золотых, несколько серебряных и немного медяков, молодой человек немного взгрустнул. Каждый день он тратил порядка двух золотых.
Работать охранником Мартину приходилось и не раз, но купеческие обозы не жаловали в это время года. А экономить деньги на ночлеге не было хорошей идеей в такую изменчивую погоду.
Утолив первый голод и осушив первый кубок, Мартин подошел к стойке, за которой трактирщик протирал большие кружки для эля.
- Неплохое у вас место. Тихое.
-Да, неплохое, только постояльцев негусто.
Трактирщик в подтверждение своих слов кивнул в сторону столов.
- В хорошие времена до сотни зал вмещает. А сейчас сам видишь.
Мартин обернулся назад. В дальнем от двери углу располагался среднего возраста человек, в дорогих одеждах. За его столом сидели четверо мужчин в кольчугах, сбоку у каждого висел длинный меч. Они медленно цедили эль из деревянных кружек.
В углу, напротив, трое молодых парней играли в кости.
“Эти, вероятно, местные”, – усмехнулся про себя Мартин. – “Крестьянские сыновья, неловко кидающие кости”.
“А вот с тем богачом лучше быть осторожнее. Если охрана пьет – значит, он им много позволяет”. А с буянами Мартину не хотелось сейчас связываться.
Женщина, разносившая на подносе выпивку, выглядела немного старше тридцати лет. У нее было молодое симпатичное лицо, но в густых смоляных волосах местами проглядывали седые волосы.
- Катрин, – позвал трактирщик. Женщина забрала пустые кружки у молодых людей, играющих в кости и подошла к стойке.
- Ты сегодня рано встала, – продолжил говорить трактирщик, – Иди, отдохни. Я сам обслужу посетителей.
-Спасибо, – устало вздохнула женщина, не поднимая глаз, – Пойду, посплю немного. Спустя минуту она ушла в боковую дверь, за стойкой бара.
Хорт, хозяин таверны, был невысокого роста, и как говорят, с небольшим пивным животом. Возраст на его лице плохо читался. Но Мартину показалось, что за сорок ему уже перевалило. По сильным рукам трактирщика, осторожно развешивающего кружки на крючки, и хорошо сбитому телосложению, угадывался опыт воина. На его поясе висел широкий кинжал.
- Неспокойно иногда? – Мартин кивнул на кинжал.
- Охранников, сам видишь, нет, – ответил трактирщик и тихо засмеялся, – Правда, я и сам неплох еще.
- А есть нужда в вышибале? Я смотрю, постояльцы твои – люди вроде приличные.
- Сейчас просто мало народу. А когда торговля идет в ближнем городе – приходится приезжих разнимать и не раз.
- Небольшая комната для ночлега и мой ужин, сколько стоят? – перевел разговор Мартин.
- Ужин с вином четыре серебряных, комната и стойло лошади – золотой.
- Держи сразу, – и монеты покатились к трактирщику.
Хорт положил на стойку ключ от комнаты и объяснил, как ее найти.
Мартин взял ключ и негромко проговорил: – Пойду, посижу с ребятами. Разомнусь перед сном.
И направился за столик с тремя игроками, прихватив недопитый кубок:
- Не помешаю уважаемые?
Молодые люди переглянулись и пожали плечами. Один из них, вероятно более говорливый, спросил:
- Играть или посмотреть?
- Сперва посмотреть. Допью – можно и сыграть.
Парень улыбнулся, потряс стакан и выкинул одиннадцать на двух костях. Сидящий напротив него, обречено вздохнул, выкладывая на стол медную монету. Игра продолжалась с переменным успехом. Время от времени играющие менялись и принимались снова кидать кубики. Мартин неторопливо попивал вино из кубка, наблюдая за игрой. Минут через десять он осушил свой второй кубок за сегодняшний вечер и кинул на стол медяк.
- Дайте, и я удачу попытаю.
- Правила обычные, – пояснил один из парней. – Играют двое. Кидают по очереди. У кого больше тот и выиграл. При равном количестве очков – ничья и просто продолжаем играть дальше.
- Держи – ты первый, я второй, – протянул стакан с костями молодой человек напротив, собирающийся кидать вторым.
Пять раз подряд, удача оказывалась не на стороне парней.
- Извини, но с тобой играть не очень хочется. У нас денег не много. И больше проиграть позволить не можем, – сказал один из молодых людей, – Тебе слишком везет.
- Жаль. А я уж было, хотел капитал себе составить, – Мартин усмехнулся и встал из-за стола и, подхватив у камина свой плащ и походный мешок, поднялся по лестнице в свою, предварительно заказанную комнату.
Широкая деревянная кровать и рядом стоящий стол были единственным интерьером в комнате. В небольшое окно мало кто смог бы пролезть, не сломав раму, поэтому Мартин решил загородить окно плащом, а к двери пододвинуть стол. Свой меч и кинжал Мартин всегда держал под рукой – нож был пристроен у изголовья, меч положен у кровати. Как только молодой человек, закончив приготовления перед сном, прилег на кровать, так сразу и уснул.
Еще было темно, когда Мартин проснулся. Стараясь не шуметь, он быстро собрался, поставил стол на место и приоткрыл дверь. Только тихое похрапывание раздавалось в зале таверны. Медленно спустившись по лестнице, Мартин потряс за плечо спящего конюха. Спросонья удивленный человек увидел перед собой серебряную монету, но быстро понял, что от него требуется. Отодвинув засов, он посветил фонарем щедрому постояльцу, пока тот не вывел своего коня из конюшни. Попрощавшись с конюхом, Мартин взлетел в седло и умчался по дороге, ведущей на восток. Спустя некоторое время любопытный крестьянин из последнего дома видел, как всадник повернул направо и умчался по лесной тропе.
В лесу снег еще не таял, что послужило хорошую службу для быстрой езды – основная дорога уже превратилась в месиво, а небольшая лесная тропа была не только коротким путем в Фординг – город, в давнем времени, основанный разработчиками близлежащих шахт, но и лучшим путем для смелого путешественника.
<воспоминания Мартина – “клятвы, которые дал в юности”>
Через тропинку юркнуло что-то резвое, вздрогнув от неожиданности, Мартин увидел удаляющегося небольшого кабана.
Рассмеявшись своей пугливости, всадник немного ускорил жеребца и углубился в свои воспоминания.
<воспоминания Мартина – “кто предал?”>
На верхушках елей заиграли лучи солнца. Впереди виднелся небольшой просвет – видимо заканчивался лес. Мартин остановил коня, слез и прошел несколько десятков шагов вперед, проявляя осторожность. Возможно, ему показалось, что недалеко отсюда кто-то подал голос, но рисковать он не собирался.
<интуиция>
За деревьями – на открытой местности – в его сторону группа преследователей на конях загоняла пешего рыцаря, который, опираясь на свой длинный меч, пытался достичь леса.
Мартин кинулся к Буке. Быстро взял за поводья, свернул его с тропы, и накинул на ближайший куст повода.
- Бука, – Мартин погладил по гриве коня. – Спокойно. Стой смирно – я скоро.
Растерянность постепенно сменялась четкими мыслями. Весь жизненный опыт молодого искателя приключений в любой их существующей форме, говорил, что ввязываться в чужие распри – дурной тон. Как-никак собственная жизнь была ему дорога, как память о детстве, и клятвы, которые он повторял не раз, оставались невыполненными. И обещание Джону не ввязываться в неприятности играло не последнюю роль. Мартин горько вздохнул, и натянул тетиву на основу лука. Осторожно ступая по снегу и веткам, он пробирался в ту сторону, где загнанному рыцарю скорее всего придется принять бой.
- Сдавайся Черстер! И отдай то, что по праву принадлежит нам!
Рыцарь стоял в начале тропы и держал длинный меч двумя руками. В его латных доспехах зияли уже три дырки от арбалетных болтов.
- Нет! Дьявольские отродья, – Честер с кровью сплюнул на снег, – Я не готов как Святой Урил терпеть ваши издевательства и пытки. Все во что вы верите – это ложь. И ваш хозяин найдет когда-нибудь смерть от доблестного клинка. Но сейчас мой бой – последний бой. Он будет последним и для вас.
Издав рык, рыцарь высоко замахнулся мечом и попытался достать немного потерявшего бдительность противника. Всадник из-за маневра поднял лошадь на дыбы, и меч Честера пропорол живот лошади. Раненая лошадь захрипела и завалилась на бок, подмяв под себя седока. Три преследователя сразу спустили крючки своих арбалетов, но Честер ушел вправо, немного нагнувшись, и только один болт скользнул по латам.
Мартин решил, если он будет стрелять из леса, то может попасть случайно не только в спину рыцаря, но и в деревья. Поэтому быстро пересек несколько метров, отделяющих его от тропы, и взвел лук.
Из-за небольшой ширины тропы, нападающие решили спешиться у края леса. Двое из них решили не тратить время на перезарядку арбалетов и вынули из ножен длинные мечи. Третий, находившийся немного подальше от рыцаря, достал болт и стал заряжать арбалет.
Честер времени не терял и опять выдвинулся вперед. Он занес меч кверху, держа его, двумя руками обратным хватом и стремительно ударил врага, который не прекращал попыток выбраться из под раненой лошади. Клинок вошел в бок и напился крови. Вожак нападающих воспользовался задержкой, пока Честер вынимал свой меч из обездвиженного врага, и нанес сильный удар, пробив наплечник латного доспехов. Рыцарь устоял на ногах, но оказался в неважном положении. Стоя по колено в снегу, уставший от погони и сильно раненый, он встал в защитную стойку, чтобы выгадать себе время для небольшой передышки.
- Сдавайся! Последний …, – мимо вожака пролетела стрела, продырявив насквозь плащ, и он по инерции кинулся назад за ближайшее дерево.
Раздосадованный промахом, Мартин отбросил в сторону лук и ринулся к месту схватки, на ходу обнажая клинок.
- Валите Честера. Мне он уже не нужен живым, – вожак, усмехаясь, устремился навстречу к новому противнику, отдавая на ходу приказания, – Никто еще не бросал вызов Родвигу во второй раз. Готовься к смерти.
Мартин прыгнул влево, крутанул меч и нанес сильный удар по поднимающейся для удара, правой руке Родвига. Раздался крик боли, и меч вожака бандитов выпал из обвисшей руки, а он сам еле-еле удержался на ногах, пробежав несколько метров. Мартин последовал за Родвигом, который левой рукой снял с пояса широкий нож и выставил его перед собой. Но вожаку в этот день не везло, обманным маневром меча в голову его оппонент вначале отвлек внимание – заставив парировать меч ножом, а затем резко ударил по ногам. Чувствуя, что жизненные силы уходят, Родвиг упал в снег, успевая прошептать “сдаюсь”.
Честер криво улыбнулся, поверяя себя своей удаче, и кинулся вперед, размахивая мечом.
Удар пришелся прямо в бок ближнему противнику и вызвал обильное кровотечение. Схватившись за раненый бок, противник не смог ответить Честеру и только отступил. Арбалетный болт четвертого нападающего попал в молоко. Поэтому, отбрасывая в сторону арбалет и вынимая клинок, он пришел на помощь своему раненому товарищу и следующим выпадом поразил торс рыцаря. Честер перешел в защиту, надеясь на помощь неизвестного человека, который уже расправился с самым главным врагом и бежал к нему.
Подмятый под лошадь всадник немного пришел в себя и достал небольшой ручной арбалет, который помещался практически на ладони. Выпущенная стрела пробила насквозь доспехи Честера, заставив пошатнуться и отступить к ближайшему дереву. Нападающий с раненым боком, увидел поверженного лидера плюс бегущего по направлению к ним человека и подумал, что самым лучшим решением будет побег.
Для этого он бросился к коню.
Мартин ускорил свой бег. Он обязан был остановить убегающего. Пробегая мимо дерущегося Честера и человека, в черном плаще, Мартин чуть не схлопотал удар по голове от мечника, который провел ловкий маневр – удар, а затем точное блокирование удара рыцаря. Голову спасла попытка сделать длинный прыжок, который хотя не получился, но, споткнувшись, Мартин ушел от верного попадания. Благодаря врожденной ловкости, молодой человек устоял на ногах и мгновения спустя, всунул свой кинжал под кольчужную рубашку всадника. Беглец дернулся от боли и повернул коня, чтобы принять бой – возможности сбежать уже не было. Кинжал остался в ране.
Мартин стиснул зубы – расставаться с любымым кинжалом ему не хотелось.
- Слезай, идиот! Не хочу я тебя убивать.
Всадник не собирался сдаваться, хотя понимал, что боец попался ему из редких, но попадать в плен не хотелось по своим причинам. Поэтому он занес меч и обрушил его на противника. Мартин поднырнул под удар, и меч порвал только кожаные доспехи на плече, не причинив никакого физического вреда. А клинок Мартина с силой вошел в живот мечника, ломая звенья кольчуги и проткнув его насквозь. Всадник захрипел, и из его рта потекла кровь.
Мартин вынул меч, откидывая всадника назад, и обернулся. Честер с окровавленным мечом и в помятых окровавленных латах, сидел в снегу, прислонившись к дереву. Его состояние можно было назвать критическим. Недалеко от него лежали два обездвиженных врага и умирающая лошадь. Мартин поспешил к рыцарю и развязал завязки у доспехов, осторожно снимая нагрудные латы. Коробочка с лечебной мазью была уже в руках, как раздался хриплый голос Честера: – Постой! И не перебивай меня.
Честер гулко откашлялся и продолжил говорить.
- Я не знаю кто ты. Но они намного хуже, – он кивнул в сторону трупов. – В меня уже проник яд, и помочь мне может только сильный священник или сам Святой Кудберт, – сильный кашель помешал ему улыбнуться своей шутке.
- Возьми амулет в моем кармане и перстень, – рыцарь медленно снял перстень со своего пальца. – Покажи его Орму Стенфорду и скажи, что я нашел, что искал …
На лице рыцаря застыла маска смерти.
Закрыв глаза рыцарю, Мартин обыскал его и нашел в кармане подкольчужной рубахи внушительных размеров чистый голубоватый камень, ограненный в золотую оправу и золотую цепочку, на которой он висел. “Опасное, но красивое зрелище”, – мелькнуло вдруг в голове. Камень притягивал взгляд и не отпускал, словно что-то хотел внушить…
<описание камня> … Мартин сидел на снегу и держал перед собой камень на цепочке. Секундой спустя перстень и камень перекочевали в специальный кожаный мешочек, предназначавшийся для дорогих вещей.
Спокойная жизнь, о которой Мартин периодически мечтал, ему явно не грозила. Копать могилу в мерзлой земле было не с руки. Оттащив трупы противников – ни у кого из них уже не чувствовался пульс – в сторону от дороги, он сноровисто их обыскал и забросал валежником. Мартин решил взять только деньги. «Ведь мертвым они все равно не нужны», – подумал он.
Труп лошади остался на дороге. Собрав разбежавшихся коней, Мартин навьючил на одного из них тело рыцаря и, поторапливаясь, повел лошадиную процессию в сторону города. Он решил, что тело рыцаря спрячет в другом месте, чтобы запутать того, кто возможно в скором времени будет интересоваться пропажей четверых всадников. Отметив одинокий дуб, недалеко от леса, Мартин направился к нему с одной лошадью, на которой лежало тело Честера, оставив остальных лошадей и Буку стоять на месте. Быстро раскопал руками в снегу небольшую яму и положил в нее рыцаря с его мечом. Затем накидал сверху снега и вернулся назад к лошадям, по возможности, заметая следы.
Направляясь к городской стене, которая уже показалась серой полосой вдали, Мартин снял сбрую с чужих лошадей и, погоняя криком, направил их в разные стороны. Хотя ему было немного жалко животных, но другой идеи в голову не пришло – совсем не хотелось отвечать на лишние вопросы стражников, и возможно в городе кто-нибудь мог узнать этих коней. Закончив свои сентиментальные думы, Мартин вскочил уже на отдохнувшего Буку и понесся галопом к городским воротам, разгоняя прохладный утренний воздух.
Город был обнесен восьми метровой каменной стеной, с внешней стороны которой находился ров, шириной около четырех метров. Через ров был перекинут мост-ворота, который поднимался на ночное время и возвращался на место с первыми лучами солнца. У ворот дежурили два стражника с алебардами. Стандартное обмундирование стражника включало в себя кольчугу, открытый шлем, одежду в зависимости от времени года и боевое оружие. Патрульные предпочитали длинные мечи и арбалеты среднего размера, а стражники, охраняющие имперские объекты, имели дополнительно алебарды, копья и большие арбалеты.
Мартин спешился, не доезжая моста, и перевел Буку через него.
- С конных три серебряных за проезд! – прозвучал твердо поставленный голос стражника.
Мартин, не спеша, развязал на поясе кошелек и отсчитал нужную сумму.
“Грабеж”, – подумал он, но с пониманием вручил стражнику деньги. Ведь на эти сборы содержалась стража, охраняющая покой города, и большая часть денег шла на ремонт городских дорог, мостов и стен.
Расплатившись, Мартин оседлал коня и медленно поехал по главной дороге города, устеленной булыжниками. Ранним утром главная улица всегда пустовала, кроме дней торговых ярмарок, когда цепочки груженых телег и фургонов, направлялись в сторону городского рынка.
<описание города>
Мартин решил остановиться в ремесленной части города, где за проживание брали в несколько раз дороже, чем в бедняцких районах. Но эту часть города стража не пропускала в ночных патрулях, и мелкое воровство почти не присутствовало. <Чем меньше внимания к персоне, тем лучше> Проезжая вдоль уже открытых ремесленных лавок и жилых домом, Мартин осведомился у одного из продавцов, где он может найти постоялый двор, соответствующий его запросам.